Когда в 1998 году в космос отправили первый модуль будущей Международной космической станции, казалось, что человечество всерьёз берётся за мечту Юрия Гагарина — жить и работать в космосе как дома. Тогда никто не называл это политическим чудом, но МКС действительно стала таким чудом: американцы и русские, японцы и канадцы, европейцы из разных стран — все работали вместе, чтобы в условиях невесомости построить самую дорогую конструкцию в истории человечества. Она стоила порядка 150 миллиардов долларов. Даже авианосцы дешевле.
Это было время, когда Россия ещё верила в Запад, а Запад — в сотрудничество с Россией. МКС росла по кусочкам. Россия поставила «Зарю», США — Unity, потом японский модуль Kibo, европейский Columbus. Всё это в буквальном смысле летело в космос, стыковалось вручную, а потом начинало жить. Там выращивали кристаллы, тестировали ткани, наблюдали за мутациями клеток, экспериментировали с топливом, проверяли системы жизнеобеспечения для будущих миссий на Марс. Там — в невесомости — космонавты теряли кальций, иммунитет и сон. Но продолжали работать.
Теперь всё. NASA и «Роскосмос» подписали соглашение о ликвидации станции. Медленно, начиная с 2029 года, станцию начнут сводить с орбиты. За $843 млн SpaceX построит основной буксир, а Россия по старой привычке подключит «Прогрессы» и скинет 15% расходов. Экипаж к тому моменту эвакуируют — за полгода до конца. Потом — огонь в атмосфере, вспышка, и обломки в Тихий океан, в так называемую «точку Немо» — космическое кладбище, где уже лежат «Мир», спутники, ступени, мусор.
Почему её топят? Да потому что станция разваливается. У модулей заканчивается ресурс. Трещины, течи, усталость металла. Больше четверти века в космосе — это не шутка. Представьте дом, который стоит в пустыне, где температура колеблется от -150 до +120 градусов, где каждую минуту его обстреливает космическая пыль и ультрафиолет. И всё это — без возможности отремонтировать стены нормально. Неудивительно, что некоторые космонавты уже жаловались: дыры заделываем скотчем.
Но физическое старение — не единственная причина. МКС — проект сотрудничества, а сотрудничество умерло. После 2022 года стало очевидно: ни о какой совместной космонавтике речи больше не идёт. Россия говорит, что построит свою станцию, РОС, где всё будет «по-новому». Но пока даже первый модуль остаётся на бумаге. США делают ставку на частные станции: Axiom Space, Orbital Reef от Blue Origin. Китай уже давно запустил свою — «Тяньгун», и, возможно, именно она станет новой МКС — но без американцев и без россиян.
А что потеряет человечество? Не просто лабораторию в космосе. Мы теряем символ. Место, где жили по полгода, где Новый год встречали между Солнцем и Землёй. Где украинец Леонид Каденюк вместе с американцами проводил первые совместные эксперименты. Где «колокола» звонили в память погибших астронавтов. Где можно было утром проснуться в российском модуле, пообедать в американском, а вечером поболтать с европейцами о вине и сыре.
МКС была последней платформой, где политики ещё не портили всё. Даже когда война шла на Земле — в космосе было затишье. До поры.
Теперь будет по-другому. Космос снова стал ареной конкуренции, раздела сфер влияния. Вместо единой станции — много маленьких. Вместо общего проекта — каждый за себя. Привет, холодная война 2.0, теперь с орбитальными спутниками и лазерами.
И когда в 2030 году станция сгорит в атмосфере, никто даже не всплакнёт официально. Лишь пилоты на борту МКС, если им разрешат в последний день выйти в иллюминатор, увидят, как их дом уходит в облака пыли. И больше не вернётся.
