Военный портал Task & Purpose опубликовал выжимку из нового 170-страничного доклада Армии США, в котором подробно анализируется, как российские войска ведут боевые действия в Украине.
Перевел и выделил ключевое — на что, по моему мнению, стоит обратить внимание.
Российские войска в Украине осознают, что тактика, основанная на жестокости и преобладании количества над качеством, может принести им успех.
«Русские вернулись к советской тактике, отдавая предпочтение массе вместо маневра, количеству вместо качества и жестокости вместо точности», — говорится в докладе.
Россия, несмотря на санкции, изоляцию и боевые потери, быстро адаптирует и совершенствует свою модель ведения войны, которая использует массовость, импровизацию и новейшие технологии для поддержания наступательного потенциала гораздо дольше, чем многие ожидали.
Беспилотники стали центральным элементом практически всех аспектов российского способа ведения войны.
ВС РФ использует различные беспилотные комплексы, работающие как система: например, одни БпЛА занимаются целеуказанием, а другие параллельно подтверждают поражение цели.
При этом российские армейские подразделения ниже батальонного уровня часто не имеют собственных беспилотников, хотя предпринимают самостоятельные усилия по решению этой проблемы.
В докладе подчеркивается, что радиоэлектронная борьба и разведка у российских подразделений развиты и глубоко интегрированы в боевые действия: специальные комплексы подавляют коммуникации и спутниковую навигацию врага, снижая эффективность управляемого оружия.
Несмотря на разный уровень подготовки войск — профессиональные подразделения часто сохраняют высокий уровень даже после серьезных потерь, а мобилизованные часто испытывают проблемы с мотивацией и координацией — даже менее подготовленные подразделения быстро адаптируются и учатся выживать в сложных условиях.
Но это — неотлаженный механизм, и у этого нет системы.
В армии США традиционно упор делался на маневренную войну — мобильность, инициативу, скорость, — но Россия показывает иной подход: это медленное и методичное прогрызание позиций, использование беспилотников для передачи целей дальнобойным системам в непрерывной цепочке поражения.
Одна из основных тем, проходящих через весь доклад, — это то, как эта война ведется на всех уровнях государства и общества: в нее вовлечены министерства, гражданские предприятия, университеты и городские власти.
Например, хлебозавод в Тамбове был переоборудован для производства FPV-дронов, а местные власти помогают выполнять квоты по набору и собирать средства на закупку снаряжения для войск.
Такое размывание границ между гражданскими и военными — не случайно: это часть того, как Россия поддерживает свои военные усилия.
В докладе подчеркивается, что и Украина применяет схожие методы — например, сборы гражданским обществом средств на снаряжение и военное оборудование, — что подчеркивает народный и общегосударственный характер российско-украинской войны.
Про жестокость — крайне верное наблюдение у американских спецов, я уже не раз писал об этом.
Жестокость — это не самоцель, это важный фактор для обеспечения дисциплины, которая является фундаментом любой армии.
Жестокость порождает страх, а дисциплина всегда зиждется именно на страхе: даже войско высокомотивированных добровольцев-удальцов тоже основано на страхе.
На страхе подвести своих побратимов, на страхе опозориться перед ними, на страхе разочаровать самого себя.
Как в ВС РФ жестокость обусловливает дисциплину — хорошо можно видеть на этом видео.
☝🏼На самом деле, американцы уже давно обратили на это внимание — тот же Александр Бернс писал об этом уже более года назад.
Собственно, вот о чем Александр Бернс пишет — о казнях военных в истории и современной российско-украинской войне:
Мысль о том, что командиры отрядов расстреливают своих подчиненных, вызывает глубокое отвращение у западного военного истеблишмента.
Стандартное изложение военной истории Запада гласит, что, начиная с Американской и Французской революций и до наших дней, солдаты армий Запада якобы шли вперед только благодаря позитивному внутреннему настрою и вдохновению своих офицеров.
Джорджу Гордону Миду, известному своим командованием войсками Союза при Геттисберге во время Гражданской войны в США, такое мнение показалось бы странным.
Солдат Союза Фрэнк Холсингер вспоминал, что во время сражения при Антиетаме Мид увидел человека, покинувшего строй с намерением бежать, и унтер-офицеров, которым не было до него никакого дела:
«Генерал Мид бросился к нему со словами: «Я верну его!». Выхватив саблю, он нанес человеку удар, тот упал — кто это был, я не знаю. Генералу некогда было задерживаться или расспрашивать. Но это был урок для всех, кто был свидетелем той сцены… В то время мне казалось, что поступок генерала был жестоким и ненужным. Я изменил свое мнение, когда уже сам стал офицером, и когда с саблей и пистолетом наготове следил за дисциплиной, удерживая своих людей в строю в каждом столкновении».
Здесь Мид опирался на традицию американской армии.
Этот случай — далеко не исключение: призывы к казни дезертиров восходят к отцу-основателю американской армии Джорджу Вашингтону.
Например, во время стычки в окрестностях Нью-Йорка в июле 1781 года на группу под командованием Энсина Смита (скорее всего, Джосайи Смита) наступала большая группа вражеской кавалерии.
Заняв оборонительную позицию, Смит откровенно сказал своим людям: «Первому, кто отступит, я лично отрублю голову саблей».
Помня о таком предостережении, люди Смита выстояли и отбросили вражескую кавалерию, хотя и понесли значительные потери.
Смит использовал тактическую смекалку в сочетании со здоровым уважением, вызванным запугиванием, чтобы нанести поражение превосходящему врагу.
Вашингтон часто напоминал своим офицерам, что они могут и должны убивать солдат, бегущих с поля боя.
Эти напоминания отдавались в виде общих приказов, а значит, бойцы почти наверняка знали о них.
Таким образом, угроза смерти со стороны офицеров побуждала солдат оставаться на своих местах.
Бернс связывает прошлое и настоящее, приводя свидетельства и размышления побывавшего в Украине военного аналитика Роба Ли:
Россия способна сформировать большое количество пехотных подразделений, и эти подразделения идут в бой.
Более того, они идут в наступление, а не разбегаются кто куда.
Один из главных вопросов, который у меня возник: «Как они это делают? Как они мотивируют подразделения идти на штурм?»
Оказалось, что российские военные все чаще используют казни как средство поддержания морального духа и дисциплины… речь как об угрозе казни, так и о самих казнях.
Хорошо известно, что в прошлом году «вагнеровцы» использовали казнь заключенных в качестве основного способа принуждения тех к атаке — похоже, что российские военные тоже это делают.
И это данные не из одного источника — нам говорили об этом разные командиры бригад на нескольких участках фронта, и эти истории довольно последовательны.
Нам сказали, что, по крайней мере в некоторых случаях, российские командиры отрядов были буквально уполномочены проводить казни.
———————————
От себя добавлю, на всякий случай: этот текст писался Бернсом в начале 2024 года.
С тех пор много воды и крови уже утекло, и то, что казни, побои и унижения имеют повсеместный характер в ВС РФ, — это уже давно зафиксированный факт.
