Хегсет:
[Вы сфокусировались на том, что отдаст Украина. Какие уступки попросят у Путина?] Аргумент, что сесть за стол переговоров сейчас означает пойти на уступку Владимиру Путину, мол, Трамп не должен этого делать — я отвергаю его.
Путин вторгся в Крым в 2014 году не при Трампе. В течение его первой каденции не было российской агрессии (2017-2020, понятно, войны на Донбассе не было). В 2022-м Трампа снова не было.
У нас есть прекрасный посредник в лице Трампа, чтобы с позиции силы иметь дело с Путиным и Зеленским. Никто не получит всё, что он хочет, при понимании того, кто совершил агрессию.
[Почему не распространить 5-ю статью на миротворческие силы? Как это сдержит Путина?] Эти переговоры ведёт президент Трамп. <…> Что он разрешит или не разрешит — всё в компетенции лидера свободного мира президента Трампа. Я не буду провозглашать, что он сделает, чего не сделает. На какие уступки пойдёт, на какие нет.
Наша команда будет смотреть на то, что реалистично и вероятно. Реализм — важная часть дискуссии. Если мы скажем, что границы не вернутся к 2014 году — это не уступка Владимиру Путина. Это признание реалий на земле после всех жертв украинцев и союзников, и понимание, что мирное урегулирование будет в некоторой степени демаркацией, которую ни хочет ни одна сторона.
[Какие рычаги будут у Украины, если США свернёт военную помощь?] (Улыбается, со стёбом) Это дешёвый политический аргумент, мол, мы убрали все переговорные карты со стола, признав некоторые реалии на земле. <…> У главнокомандующего [Трампа] есть все карты, которые ему нужны.
(Продолжает стёб) Конвенциональное мировоззрение или старые уходящие медиа хотят поиграть в шашки, в которые мы играли десятилетиями. Трамп играет в шахматы и понимает, как пользоваться возможностями.
Посмотрите на соглашение о ресурсах, с которым ездил министр финансов в Киев, и которое будет обсуждаться в Мюнхене. Оно куда более осязаемое, чем любые обещания и «общие ценности», которые у нас есть.
Дело в реальных отношениях, сделках — экономических и дипломатических — возможностях показать солидарность, которую Владимир Путин, очевидно, признает. Я отклоняю аргумент, что Трамп не располагает полным набором карт. Он — единственный, кто решает, какие у него карты.
[Можете ли вы гарантировать, что не будет сделки, которую Украина не примет, и что вы включите Европу в переговоры?] Это не моё решение. Президент будет вести эти переговоры. Мы разъяснили свою роль союзникам, как это будет выглядеть. Трамп звонил обоим [Путину и Зеленскому]. Любые переговоры будут с обоими.
[Будут ли США поставлять вооружения Украине во время переговоров?] Мы продолжали поставлять то, что было выделено. Я думаю, будет честно сказать, что такие вещи, как будущее финансирование — больше или меньше — могут быть на столе во время переговоров, кнут и пряник для обеих сторон, чтобы обеспечить долгосрочный мир, понимая мотивацию, которая была у Владимира Путина к Украине.
[Будет ли США выделять 5% на расходы, чего она требует от ЕС, сейчас у США 3,4%] Никому не стоит ставить под сомнение готовность Америки инвестировать в национальную безопасность. Это здравая инвестиция, почти самая большая среди союзников по НАТО. Не думаю, что нужно объяснять нежелание союзников НАТО инвестировать в оборону тем, что $900 млрд оборонного бюджета от США недостаточно.
[Должны ли европейцы ожидать, что США уйдут войсками из Европы и оставят лишь ядерное сдерживание?] Мы не говорили, что бросаем союзников в Европе. Не было решений о количестве войск, это будет обсуждать главнокомандующий [Трамп] во время переговоров, которые состоятся позже. <…> Есть общий смысл: европейцы тратят здесь, чтобы защитить этот континент и своих союзников от агрессора с амбициями здесь. То же самое в своём регионе должны делать Япония, Южная Корея, Филиппины, Австралия.
__
Мда.
Единственное, что здесь можно найти положительного, это то, что «демаркационная линия не понравится ни одной стороне». Ну посмотрим, что это будет за демаркационная линия.
