Лондонский блиц — массированные бомбардировки города во время Второй мировой войны

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас.

Александр Генис:

Как многие любители истории, я охочусь за каждой новой книгой, посвященной блицу. Это эпизод Второй мировой войны необычайно важен потому, что оставшись в 1940-м году наедине с Гитлером, Англия сумела рассказать миру притчу о маленьком человеке, противостоящем ницшеанским претензиям сверхлюдей.

На одной стороне были стальной кулак и историческая необходимость, на другой — «остров лавочников», как называли англичан немцы, и мало кто сомневался в близком конце. Церквам запретили отмечать службы колокольным звоном — колокола были нужны, чтобы дать знать о вторжении, которого тогда ждали буквально каждый день. В том страшном году единственным шансом Британии на победу был национальный характер, который позволил Лондону пережить блиц и разрушить планы Гитлера.

— Бомбежки Лондона, — писал журналист из тогда еще нейтральной Америки, — так разрушительны, что англичане демонстрируют свои нечеловеческие черты: они ухмыляются и поют, когда другие бранятся и плачут.

Миф Блица оказался самым живучим во всей 2000-летней истории островитян, потому что он опирается на хорошо документированную историю. Лондонские музеи тщательно хранят дневники и фотографии, запечатлевшие каждый без исключения день Блица.

Все эти восемь месяцев от беззащитных лондонцев требовалось одно — вести себя, как всегда. Повседневность требовала героизма и была им. Так, дни и ночи Лондона были разительно не похожи. С закатом горожане заполняли метро. По восемь тысяч человек на каждой станции подземки укладывались спать на шпалы, аккуратно подложив принесенные из дома одеяла (спальные мешки считались редкой роскошью). Поразительно, но в толчее не случалось драк и скандалов.

— Англичане, — писал затесавшийся в блиц иностранец, — так стеснительны, что больше всего боятся потерять лицо перед посторонними, устроив сцену или поддавшись панике. Еще удивительнее, что по утрам проснувшийся в подземке Лондон вел себя как обычно. Гитлер не верил, что такое может продлиться долго, зато в это верил Лондон.

Не удивительно, что в Англии любят вспоминать Блиц больше всех военных побед, потому что в этом сражении выиграли люди, защищавшиеся рутиной будней.

О новой книге, посвященной блицу, рассказывает Марина Ефимова.

Марина Ефимова:

Лондонский блиц — массированные бомбардировки города во время Второй мировой войны — начался 7 сентября 1940 г дневным, нарочито парадным рейдом трёхсот пятидесяти немецких бомбардировщиков в сопровождении шестисот истребителей. Но после того, как британские лётчики нанесли Люфтваффе огромный урон, немцы перешли к ночным бомбежкам города, продолжавшимся вплоть до конца мая 1941 г., когда Гитлер начал готовить нападение на Советский Союз.

Среди больших городов, подвергшихся массированным бомбардировкам во время Второй мировой войны, Лондон стоит особняком. Его главное отличие в том, что лондонцы категорически отказались менять из-за бомбёжек свой образ жизни.

Почтальоны на дребезжащих велосипедах по-прежнему развозили письма по обгоревшим почтовым ящикам. Разбомбленные бары открывались снова по соседству. Рестораны работали. Танцы и спектакли не прекращались, и мимо дымящихся развалин шли на вечеринки нарядные женщины в сопровождении приехавших в увольнение солдат и офицеров. Этот несгибаемый дух Лондона отражён во многих фильмах и книгах.

Новую книгу об этом времени ее автор Лара Фейгел назвала «Приворотное зелье бомб. Мятущиеся души Второй мировой войны». Предметом ее исследования стал любовный аспект страшных и героических девяти месяцев в истории Лондона. Первая часть названия — цитата из эссе Грэма Грина, написанного во время блица:

«Ночная рутина сирен, заграждений, налётов… Безошибочное узнавание звука моторов («Где вы? Где вы? Где вы?»). Разрывы бомб приближаются, потом удаляются, завораживая тебя, как приворотное зелье».

Марина Ефимова:

Что касается «мятущихся душ», то в книге их пять — все писатели, разной степени известности, жившие в Лондоне во время блица: Грэм Грин, Генри Йорке (писавший под псевдонимом Генри Грин), Элизабет Боуэн, Роуз Маколи и австрийская писательница-иммигрантка Хильда Шпиль.

«Через неделю после начала блица бомба попала в дом Вирджинии Вулф, разрушив знаменитое издательство «Хогарт Пресс». Сама писательница не пострадала (она выдержала еще полгода до того, как покончить с собой).

Но после той, первой бомбежки Элизабет Боуэн задала ей детский вопрос — всё ли уничтожает бомба, когда попадает в квартиру, или что-нибудь остается? И во время бомбежки ее собственного района она выскочила из бомбоубежища, бросилась домой и вынесла оттуда… нет, не рукописи, а блок сигарет.

Этот эксцентричный выбор, да и сам поступок, были в полном соответствии с лихорадочным, импульсивным и немного безумным состоянием духа, охватившим город. Это было время, когда еженощная угроза смерти сбила оковы рационального поведения с обитателей Лондона: в городе царило горячечное веселье и стоял любовный чад — перед лицом смерти лондонцы безоглядно занимались любовью, причем не только с супругами».