[Вы всё ещё верите, что Путин действительно хочет завершить войну?] Я не могу вам сказать, но я дам вам знать через две недели. Мы поймём, водит ли он нас за нос, и если да, мы ответим немного по-другому.
Сейчас у нас здесь Уиткофф, он делает феноменальную работу, он ведёт себя с ними очень сильно сейчас, и они, кажется, хотят что-то сделать. Но пока документ не будет подписан, я не смогу вам сказать.
Я очень разочарован тем, что произошло пару ночей ранее, когда были убиты люди посреди того, что мы называем переговорами. Я очень разочарован этим. Очень-очень разочарован.
[Вы сказали, что Путин играет с огнём, какие будут последствия для России?] Ну, я не могу вам сказать точно, но наши слова звучат достаточно громко. Мы не рады этой ситуации. Но мы очень хорошо двигаемся с Ираном и Газой.
[Зеленский сказал, что готов к переговорам с вами и Путиным в Женеве, а генерал Келлог как будто работает над подготовкой, вы бы участвовали?] Да, если это будет необходимо. Я бы хотел находиться на той стадии, где мы сейчас, ещё пару месяцев назад, но на данной стадии мы работаем с президентом Путиным, и посмотрим, где мы. (Работает с Путиным — значит, к Зеленскому вопросов нет, хорошо).
Мне не нравится, что происходит, я говорил, мне не нравится, когда я вижу, как ракетами бьют по городам, это нехорошо, мы не позволим этого.
[Кажется, Путин не делает ничего из того, что вы хотите от него. Вы всё ещё верите, что он хочет завершить войну?] У нас бы никогда не было войны, если бы я был президентом. Не было бы войны, не было бы инфляции, не было бы 7 октября, <…>.
[Что останавливает вас от введения санкций?] Только тот факт, что… Если я думаю, что я близок к сделке, я не хочу запороть её. Послушайте, я немного жёстче, чем люди говорят. Но вы должны понимать, когда применять это. Если я почувствую, что это повредит сделке… Это не моя война, это война Байдена, Зеленского и Путина.
__
Ну, это он ещё не знает, что Лавров назначил второй раунд переговоров в Стамбуле, сейчас будет говорить, мол, видите, Путин хочет сделку.
